РЕСТОРАН «У ДИКОГО КОТА»

По глухой горной дороге, среди деревьев, зловеще шелестевших сухой листвой, брели два молодых джентльмена. Одеты они были по-щегольски — точь-в-точь, как солдаты английской армии, за плечами сверкали стволами охотничьи ружья. Рядом бежали похожие на двух белых медведей огромные собаки.

— Странные здесь места, — пробормотал один, — Никакого зверья. Даже птица не пролетит… Прямо руки чешутся пальнуть в кого-нибудь.
— Да уж — подхватил другой, — пощекотать бы пулями пару-тройку раз оленя по его желтому брюху… Здорово! Вот уж закрутился бы, а потом как брякнулся бы наземь!
Тут они забрались в такую непроходимую чащобу, что даже их проводник растерялся, а потом и вовсе пропал из виду — верно, заплутал. А вокруг такая жуть была, что обе собаки вдруг закружились, зашатались, коротко взвыли — и разом издохли. Из пастей у них повалила пена.
— Я отвалил за этого пса целое состояние, две тысячи четыреста иен, — проворчал первый охотник, оттянув веко мертвой собаки.
— А я — аж две тысячи восемьсот, — с досадой крякнул другой.
Первый вдруг изменился в лице и посмотрел на напарника.
— Вот что. Пойду я отсюда, пожалуй.
— Ну-у… — протянул второй, — пожалуй, и я пойду. Замерз я совсем, да и живот подвело.
— Да, на сегодня довольно. Только давай по пути завернем на давешний постоялый двор, прикупим фазанов иен на десять.
— Там вчера и зайцы были. Все не с пустыми руками. Ну что, пошли?
Пошли-то пошли, вот только куда идти? Охотники растерялись.
Тут завыл ветер, с шорохом полегла трава, зашуршали листья, заскрипели деревья.
— Ох, как есть хочется, просто нет мочи терпеть. Аж кишки от боли свело.
— И у меня. Даже ноги не идут.
— Твоя правда. Страсть, как проголодался. Хоть кусочек какой проглотить!
Жалобно причитали охотники, а вокруг равнодушно шелестели стебли сухого мисканта. Тут они оглянулись — и изумились. Посреди поля стоял роскошный дом в европейском силе. Над входом висела вывеска:
РЕСТОРАН «У ДИКОГО КОТА».
— Эй, приятель! Это же то, что нам нужно! И заведение, похоже, приличное… Заглянем на огонек?
— Чудно все это. Ресторан… В таком месте?.. Но, может, и в самом деле покормят?..
— Конечно, накормят. Написано же — «ресторан».
— Тогда пошли скорей. А то я от голода сейчас в обморок упаду.
Охотники остановились у двери. Вход был облицован прекрасной фарфоровой плиткой, на стеклянной двери красовалась выведенная золотой краской надпись: «Добро пожаловать в наше заведение! Будьте, как дома».
— Все-таки есть бог на свете! — обрадовались охотники. — Намаялись мы сегодня, — а тут такое счастье привалило. Ресторан ведь, а кормят бесплатно…
— Похоже на то… Иначе зачем им писать: «Будьте, как дома»?
Молодые люди толкнули дверь и оказались в коридоре. С обратной стороны на стеклянной двери красовалась другая надпись золотом: «Мы особенно рады молодым и упитанным посетителям». Тут охотники обрадовались еще больше. Еще бы, такая честь!
— Ну, это как раз про нас!
— И впрямь. Мы же с тобой молодые и упитанные, что верно, то верно.
Пройдя дальше по коридору, они обнаружили еще одну дверь, выкрашенную голубой масляной краской.
— Странное все-таки место. Зачем столько дверей?

— Я слышал, у русских так принято строить. В холодных краях — или в горах. Чтобы теплее было.
Они собрались открыть голубую дверь, как вдруг заметили над ней желтую надпись: «У нас в заведении очень много заказов. Просим нас извинить».
— Скажите на милость, «много заказов»! — поразился первый охотник. — В такой-то глуши!
— Да уж, — хмыкнул другой. — В Токио даже на людных улицах не часто увидишь такой большой ресторан!
Они открыли дверь и вошли. А тут опять надпись: «Поступило много заказов, потерпите немного».
— Что все это значит? — недовольно нахмурился первый охотник.
— Заказов столько, что заранее просят прощение за задержку, — пояснил второй.
— Пожалуй. Только хочется поскорее присесть.
Однако впереди их ждала еще одна дверь — с красной надписью: «Господа гости могут причесаться и почистить обувь».
Рядом помещалось зеркало, под ним лежала щетка на длинной ручке.
— Какая изысканность! — поразился первый охотник. — А я-то подумал, деревенская забегаловка.
— М-да… — поддакнул второй. — И впрямь, все чин по чину. Наверное, важные птицы сюда залетают…
Они пригладили волосы и счистили грязь с ботинок.
Но что это?! Стоило положить щетку на место, как она истаяла в воздухе. Сразу резко похолодало, подул сильный ветер.
Охотникам стало не по себе, они невольно прижались друг к другу. Распахнув дверь, вошли в залу. В головах стучала одна мысль — скорей проглотить что-то горячее, иначе конец. Но на внутренней стороне двери обнаружилась совсем уже странная надпись: «Просьба оставить здесь ружья и патроны».
Глядь — а тут и столик уже приготовлен, черный такой, небольшой.
— Пожалуй, и впрямь не слишком прилично садиться за стол с ружьем…
— Точно тебе говорю, здесь бывают солидные господа! Молодые люди сняли ружья, отстегнули патронташи и положили на столик.
Но впереди ждала еще одна дверь — на сей раз черная. «Просим снять верхнюю одежду, шапки и обувь».
— Снимаем? — покосился первый охотник.
— Ничего не поделаешь, надо. Нынче, наверное, важные гости пожаловали.
Они сняли куртки и кепки, повесили их на крючки, разулись и босиком прошлепали к следующей двери.
«Просьба оставить заколки для галстуков, запонки, очки, портмоне и прочие металлические и колющие предметы» — гласила очередная надпись. Рядом с дверью стоял роскошный черный сейф с приоткрытой дверцей, в скважине торчал ключ.
— Похоже, здесь готовят на электричестве. Потому так и боятся металлических предметов… Особенно колющих.
— А деньги берут, наверное, здесь же, но на обратном пути. Охотники сняли очки, отстегнули запонки, положили все в сейф и закрыли дверцу на ключ.
Не успели они сделать и пары шагов, как наткнулись на очередную дверь:
«Зачерпните из горшка сливок и намажьте лицо, руки и ноги».
Заглянули охотники в горшок — а там и впрямь сливки!
— С чего это нам себя сливками мазать?!
— С чего, с чего… На улице холод собачий. А здесь жара, кожа может потрескаться. Нет, точно тебе говорю, важные господа обедают. Глядишь, со знатными людьми знакомство сведем!
Охотники зачерпнули из горшка сливок и вымазали сначала лицо и руки, а потом еще и носки сняли, ноги тоже намазали. А то, что в горшке еще оставалось, выпили, притворяясь, что по второму разу лицо мажут.
После этого распахнули дверь — и прочитали: «Вы хорошо намазали лицо? Про уши не забыли?»
Под дверью стоял еще один горшочек со сливками — совсем малюсенький.
— И то правда! Про уши и забыли! Ой-ой, вот бы точно потрескались… До чего же заботливый здешний хозяин!
— Да уж, все предусмотрел, до мелочей. Ох, как есть хочется… Да видно не скоро обед подадут, долго еще по коридорам бродить придется…
И впрямь, перед ними снова возникла дверь. «Обед уже скоро. Потерпите минут пятнадцать. Уже вот-вот. А пока просим сбрызнуть себя духами из флакона».
У двери стоял золотистый флакончик. Охотники послушно побрызгали волосы жидкостью из флакончика. Духи — не духи, больше на уксус похоже.
— Гадость какая. Кислятина. Уксус, что ли? Что за чертовщина!
— Служанка, наверное, насморк подхватила, вот и налила вместо духов уксуса…
Отворив дверь, они увидели еще одну надпись: «Просим прощения за доставленное беспокойство. Совсем утомили вас своими заказами. Но в заключение еще одна просьба — посыпьте себя солью, да погуще».
Рядом обнаружился очень красивый синий горшок из фарфора, до краев наполненный солью.
Тут до них, наконец, дошло. Охотники испуганно повернули друг к другу свои перемазанные сливками физиономии.
— Ох, не нравится мне все это!
— Вот и мне страх как не нравится…
— Написали: «у нас много заказов». Только, выходит, эти заказы мы сами и выполнили!
— Значит… здесь не гостей кормят, а… гостей на обед подают, так что ли выходит? И н-нас т-т-тоже с-с-съедят?
— И н-н-нас т-тоже… — затрясся второй охотник.
— Бежим! — закричал первый, бросаясь на заднюю дверь. Но та даже не подалась.
А впереди уже маячила новая дверь, и в ней зияли две замочные скважины, больше напоминавшие нож и вилку.
«Благодарим за труды. Вы замечательно справились. Извольте пожаловать внутрь».
Вот что было написано на последней двери, а сквозь замочные скважины, не мигая, смотрели два синих глаза.
Охотников затрясло. Из глаз брызнули слезы. А из-под двери полз шепот:
— Все пропало! Догадались они, догадались… Теперь не посолят себя, ни за какие коврижки…
— Да уж конечно. Хозяин-то у нас в грамоте не силен. Надо же было додуматься до такого: «Просим прощения за доставленное беспокойство. Совсем утомили вас своими заказами»! Повежливей нужно было, повежливей! Ну, например, «соблаговолите принять наши нижайшие извинения…»
— А, да не все ли равно, как писать! Нам-то что, даже косточек обглодать не дадут.
— Так-то так, но если эти олухи заартачатся, хозяин с нас три шкуры спустит!
— Надо их сюда заманить. Давай-ка позовем! Эй, господа хорошие, что вы там мешкаете! Пожалуйте к нам, поживей! Идите сюда. Скорее! У нас тут уже и тарелочки до блеска намыты. И салатик посолен и приготовлен. Осталось только вас уложить и листиками украсить. Так что давайте уж, пошевеливайтесь!
— А может, вам салат не по душе? Ну, тогда мы вас, можем поджарить. Ну же, входите сюда!
От страха лица охотников так сморщились, что стали похожи на смятые листы бумаги. Посмотрели они друг на друга — и только молча заплакали, дрожа, как осиновые листочки.
За дверью издевательски засмеялись.
— Да живее, живее! Слезами горю не поможешь, только сливки с лица смоете. Зачем тогда было стараться? Да шевелитесь вы!
— Слышали, что вам говорят? Хозяин уже и салфеточку повязал, и ножик в руки взял, сидит, облизывается. Вас поджидает…
Охотники так обливались слезами, что уж и лужа на полу натекла.
Но тут послышался громкий лай, и две похожих на белых медведей собаки вышибли двери и ворвались в комнату. Два глаза в замочных скважинах тотчас пропали. Собаки метались по комнате, обнюхивая углы. Потом, дико взвыв, бросились на закрытую дверь. Она распахнулась — и собаки исчезли во мраке, словно комната их поглотила.
Потом из кромешной тьмы донесся истошный кошачий вопль и рассерженное шипение. Что-то громко зашуршало.
Тут стены комнаты истаяли, словно дымка, — и охотники оказались посреди чистого поля, по пояс в траве. От озноба зуб на зуб не попадал. Посмотрели вокруг — и видят: куртки и кепки болтаются на сучках, галстучные заколки и кошельки валяются на земле, в корнях под деревьями. Тут снова завыл ветер, зашелестела трава, зашуршала листва на деревьях, заскрипели ветви… Прибежали запыхавшиеся собаки, засопели и свесили языки.
— Эй-эй! Хозяева! Господа! — послышался крик за спиной.
— Сюда! Сюда! Мы здесь, скорее! — обрадовано возопили охотники.
Раздвигая стебли мисканта, к ним бежал проводник-егерь в соломенной шляпе.
Спасены!
Охотники подкрепились клецками, принесенными егерем, купили на постоялом дворе фазанов и вернулись домой, в Токио.
Но лица у них так и остались сморщенными, как мятый лист бумаги. И никакие горячие ванны не помогли.